Сырыми всё время будут её глаза,
Пока она не умрёт от какой-нибудь саркомы.
У него в голове они вместе уже года как два,
А в ее они по-прежнему не знакомы.
iamx – my secret friend
eskmo – you go, I see that
cage – I never knew you
norman theuerkorn
patrick
патрик
все, что вы можете узнать о патрике в городском архиве.
. . . . . . . . . . . . . .
| ▸ тебе двадцать пять, патрик, и за все это время ты ни разу не сделал ничего хорошего ни для себя, ни для окружающих тебя людей.
▸ ты родился и вырос в крагере, но, честное слово, я до сих пор считаю, что тебя выплюнула в наш мир преисподняя.
▸ ты даришь людям радость, патрик. По крайней мере, ты говоришь мне это из раза в раз. Ты говоришь, что исполняешь их мечты. Нет, правда, мне категорически плевать на всех тех людей, которых ты подсаживаешь на героин, но будь, пожалуйста, честен хотя бы с самим собой: ты убиваешь их, ты даришь им смерть.
▸ патрик, о каких отношениях может идти речь? Ты – никто, ты просто мешок с дерьмом, который, к тому же, еще и разговаривает. Я не думала, что ты способен на какие-то эмоции, ведь ты безразличен ко всему. Только почему-то твой разум прочно сфокусировался на мне, настолько въевшейся тебе в подкорку, что, кажется, вместе с моей смертью в одночасье придет и твоя.
▸ я точно знаю, что ты не живешь с родителями. Если бы они узнали, как ты живешь, патрик, что бы они сказали?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я хочу надрыва и истерии, которой очень мне не хватает в игре. Я хочу зачитываться твоими постами и вдохновляться. Я не могу играть обыденность, мне сложно ее играть, да и кто это любит? Всем нужна драма, всплеск эмоций. Чтобы можно было придумывать историю с кучей деталей, оттенков, идей. У меня есть масса зарисовок, но нет тебя. Пожалуйста, приди, и останься здесь, со мной. Я буду твоим вечным роком и проклятьем. | |
безумие относительно. всё зависит от того, кто кого запер в какой клетке.
пожалуйста, дай вдохнуть твой воздух. напиши нам свою историю на этом старом клочке бумаги.
. . . . . . . . . . . . . .
патрик берет в руки склянку с грязно-серой жидкостью, его взгляд скользит по ее стеклянным граням, а тонкие пальцы вгрызаются в мое запястье. Я чувствую, как злость зарождается где-то в глубине моих внутренностей, поднимаясь волной от паха, но я заглушаю ее, потому что не хочу тратить на это время. Злиться на патрика за его грубость – плохая идея, пустая трата своего времени и нервов.
– что это? – он бросает эту фразу мне в лицо, чуть брызжа слюной; от этого становится тошно.
– если я начну объяснять, ты не поймешь. Ты ничерта не смыслишь в химии, – одергиваю руку и забираю склянку из его липких рук, вечно вымазанных в чем-то мерзком. О происхождении этой субстанции у него на пальцах я могу лишь догадываться, но мысли об этом приводят меня не к слишком радужным ответам. Мне все еще тошно.
ты странный. не могу сказать, что я нормальная, но твоя странность пугает. что в тебе не так? у меня внутри все переворачивается, когда я вижу тебя, и, поверь, это чувство не из лучших.
– эльтюд, ты пойдешь со мной в кино? – патрик трясет перед моим лицом двумя билетами.
– нет, – сухо и грубо, в своей неизменной манере. – мог бы уже понять, что наши вкусы диаметрально противоположны.
– диаметрально? Это как? – он смеется мне в лицо, наклоняясь очень близко. От этого меня начинает тошнить.
– я тебе потом объясню. Сейчас, выйду на минутку… – я встаю из-за стола и направляюсь в уборную быстрым шагом, по пути чуть не сбивая официанта с подносом. Там ужасно воняет, и от этого меня рвет прямо на кафельный пол. Я отскакиваю в сторону, гулко матерясь, а потом иду умываться.
когда ты прикасаешься ко мне, я хочу отторгнуть ту часть тела, которая соприкасалась с тобой. в таком случае, я хочу отторгнуть всю себя, все мое тело. где только не побывали твои руки, патрик, но до моей головы, до моего мозга тебе никогда не добраться.
– эльтюд, – шепчет мне на ухо, стискивая мои волосы в своем зататуированном кулаке, а я молча отворачиваюсь и вжимаюсь в стену. – тебе страшно?
Чувствую, как по моему бедру скользит его рука. Скоп мурашек по телу от его прикосновений, но мне не хорошо, мне просто на просто никак – я отключаюсь от окружающей действительности и молю бога, в которого не верю, чтобы он от меня отошел.
– патрик, ты пьян, отпусти меня, – мои хилые попытки оттолкнуть наваливающееся на меня тело тщетны, и я знаю об этом, но все равно пытаюсь, пытаюсь, пытаюсь. Еще неделю я буду отмываться от его отвратительного запаха жженой травы и клея, а при следующей встрече снова невесело скажу, как отвратительно это чмо выглядит. Но сегодня патрик король, сегодня ему снова снесло крышу, и он вдруг решил, что я – его игрушка. Что я не смогу дать отпор, не смогу сдать его полиции, не смогу врезать ему, не смогу скрыться от него в этом маленьком городишке. Не смогу отделаться от него навсегда.
– разве тебе не нравится, эльтюд? Разве я тебе противен? Почему ты всегда так говоришь, это ведь неправда, – я скольжу взглядом вниз и вижу, как в его руке что-то сверкнуло. Я чувствую, как мой живот сводит, а голос ухает куда-то вниз, к моим оледеневшим ногам. патрик подносит нож к моему горлу и улыбается.
– это ведь неправда. Это неправда.
Я горячо желаю умереть прямо здесь, на месте, но мое тело сковывает. Мне хватит просто чуть дернуть головой, и все – из сонной артерии будет выливаться насыщенная алая кровь, а из горла будут исторгаться гулкие хрипы и красная слюна. Я просто умру и больше никогда не увижу эту мерзкую рожу, дышащую на меня перегаром и горелой резиной. Но я не могу. Я знаю, что он отправится вслед за мной. Я знаю, что он найдет меня где угодно и когда угодно, даже на том долбанном свете.
забудь меня, пожалуйста. почему твоя память так избирательна? почему ты делаешь это снова и снова. ты делаешь мне больно, но, кажется, ты не просто забываешь об этом, ты наслаждаешься этим. тебе нравится? тебе правда это нравится?
Патрик дает мне прикурить, улыбаясь сегодня несколько иначе: по-доброму, так, что у него вокруг глаз образуются маленькие морщинки. Он улыбается глазами. Я дышу ровно, но в его присутствии невозможно чувствовать себя в безопасности, даже когда он такой.
– как прошел твой день, эльтюд? Ты уже нашла работу? Может быть, поработаешь на меня?
– ты же знаешь, что я не могу. я и так помогаю тебе за спасибо, тебе этого мало? – я делаю глубокую затяжку, чувствуя, как моя губа изрядно саднит. Он не помнит ничего из того, что было вчера. Он не помнит, как ударил меня по лицу, как прокусил мне губу и оставил на запястьях следы от веревки. Он ничего не помнит, потому что у него антероградная амнезия. Его сбила машина, и после этого жизнь патрика пошла не так: его мозг не в состоянии перевести некоторые события в разряд воспоминаний. Но он в деталях помнит то, как я спасла ему жизнь. Он просыпается и засыпает с этой дурацкой мыслью. Черт меня дернул отвезти его в больницу в тот день. И почему я не бросила его умирать? Почему я сделала так, что это чудовище выжило?
Я с силой втираю сигарету в пепельницу, следя за тем, как угасает ее терпкий дым.
– эльтюд, ты пойдешь со мной в кино?..
оставленная записка.
предоставлю при необходимости.
